В яблоневом саду, когда лепестки цветов тихо падали на майскую землю, я стояла у открытого гроба своей мамы. Я прощалась с ней.

Из близкого и дальних лесов приносился перезвон кукушек – из было так много, и в их единую, бесконечную песню влились и звуки громкие, и звуки самой тихой струны...

Мама лежала высокая, спокойная, впервые не глядя на меня. Казалось, что все, все кругом было приобретено ею навечно: только ей принадлежал мир, только ей – неподвижной и бледной, приносились грустные песни птиц, сладкий аромат ее сада, где всю свою жизнь она одаривала ягодами и яблоками бедных и богатых путников, где все цветы земли в ее садике радовали глаза или были срезаны ее щедрой рукой для счастливых праздников жизни, или отданы для усопших.

Я не хотела прощаться, но я попрощалась с мамой.

Теперь нас разделяет необъятное пространство и глубокая тишина. Даже самой быстрой птице пришлось бы долго лететь против ветра всю темную ночь и только на утренней заре, может быть, она, изможденная, опустилась бы на корявую ветку одной из старых дедовских сосен на песчаном холме, где, как я знаю, находится моя мама...

Но я не знаю, сколько времени дано песчаному холмику на ровных родных местах, так как землепашец из года в год прибавляет к своему полю по свежей борозде.

07.03.1986
Кладбище Стробуку