Из книги: «Жизнь Луции Даугавиете, рассказанная ею самой своей внучке Маре».
Мара Уварова со слов Луции Даугавиете. Начато в 2006 году.
Дорога в школу.
Рядом с хутором Эзеры, у самой дороги, был маленький домик – хуторок «Скайдритес», в нем жили муж и жена Лейеши, у которых было много гусей. Когда Луците шла в свою первую школу в Пилскалне (там было четыре начальных класса), гуси выбегали на дорогу, занимая все пространство, – они страшно шипели и норовили схватить за пятки. Девочке приходилось, поэтому, идти не по дороге, а перепрыгивать канавку и шествовать по полю кругом гусей, которые провожали её таким шипением, что от страха волосы становились дыбом и мурашки бежали по коже.
Следующим препятствием был Бауштиниеку Билис, который страшно лаял. Но он, по крайности, не выходил на дорогу, а сидел на своей дорожке к дому – олнице, соблюдая дистанцию.
Обучение.
Четырехгодичная школа находилась недалеко от родного хутора Луции. В первый раз в школу Луците привез отец Август. Там девочки из общежития (которое находилось тут же в школе) обступили новенькую, осматривая её. На первом уроке учительница Эльза Дамбре, которая была крёстной матерью Луците, сказала ей написать первую букву своего имени «Л» на двух клеточках – у Луците буква получилась огромная, безразмерная. Позже Крёстная подарила девочке холстик, шёлковые белые нитки и маленькие ножницы для рукоделия – делать традиционные в Латвии скатёрки и салфетки в технике мережки.
Труднее всего из школьных уроков давалась география – как только Луците подходила к карте – она терялась. Но она дала себе слово выучить всю географию и, слово за слово, с большим трудом справилась.
К учителям относились с большим пиететом. В школе, вообще, учили уважать старших. Заставляли со всеми здороваться. Кто не поздоровался бы с взрослым – на того люди жаловались в школу, где за это вызывали родителей. Бедные дети выворачивали шеи, высматривая, не едет или не идет ли кто по дороге. Поздороваться надо было вовремя и достаточно громко, чтобы быть услышанным. А маленькому ребенку не хотелось говорить громко, а как раз наоборот – быть очень тихим и незаметным с чужими людьми. Самым страшным днем была среда – так как в этот день в Нерете регулярно устраивался базар.
Подруга Расма.
Вторым и последним учителем и одновременно директором школы был Арентс. Луците подружилась с его дочкой Расмой. Они сидели за одной партой. И, если у Луците было что-нибудь интересненькое, Расма тут же просила подарить: «А то не буду дружить!» Из Риги как-то тетя Лизе прислала мыло в красивой обертке с попугайчиками. Луце положила обертку в тетрадку, как большую драгоценность, и, конечно, взяла с собой в школу. Когда Расма увидела сокровище Луции, так тут же стала просить отдать ей – Луце тут же отдала, дружба была важнее.
Зато Расма по воскресеньям водила подругу по всей школе, показывала свою комнату, где стояло большое пианино (Арентс был также учителем пения), и даже иногда разрешала притронуться к клавишам, издав пару звуков, что Луците очень нравилось. Еще Расма водила Луце на чердак своего домика возле самой школы. Там покоилась огромная пирамида Антоновских яблок на зиму – во весь чердак. Разрешалось немного поесть яблок, за что Луците была очень благодарна. Сама она угощала Расму орехами из своего сада – сидя у копны соломы, девочки грызли орехи, разбивая камнями.
По вечерам в «Эзерах» было слышно, как пели и играли дети в школьном общежитии – часто доносилась веселая песенка-хоровод «Кас дарза?» («Кто в саду?»). Судя по голосам и смеху, им было очень весело, и Луците жалела, что она не с ними. В общежитии содержались дети, которые жили далеко от школы.
Школьные обеды.
В правом крыле школы жила также «Сколас Иева» («Школьная Ева») – повариха. Она была очень добрая. На обед она варила суп из кусочков мяса, которые должны были приносить с собой школьники. В каждый кусочек втыкалась палочка (каситыс) с каким-нибудь значком – у кого-то это был крестик, у кого-то квадратик, треугольник или ёлочка. Когда суп был готов, Сколас Иева каждому клала в тарелку «его кусочек» с его палочкой. И сердилась, когда некоторые кусочки разваривались и в супе плавали «пустые» палочки – это происходило потому, что у некоторых детей кусочки были не очень хорошие и слишком жирные. Но всегда таким детям Иева клала свои кусочки мяса. Бедных детей, у которых совсем не было мяса, кормили за отдельным столом – им давали молоко бесплатно, а хлеб надо было приносить с собой. Еще Сколас Иева готовила очень вкусную манную кашу на яйцах с брусничным морсом или крахмальным киселём.
При входе в класс дежурные проверяли чистоту рук.
Экскурсии.
Учитель Арентс устраивал экскурсии по Латвии – был в то время клич «Путешествовать по своей родине!» Ездили в «Стабурагс», на реку Персе – смотреть водопады. Потом – в Крустпилс – смотреть показательные выступления пожарных. Там специальное сооружение нарочно для этого подожгли и тушили.
Школьная Ёлка.
Перед Новым годом всех детишек ставили на табуреточку, и они, запинаясь и стыдясь, а иногда и плача, рассказывали «Пантынюс» (четверостишия). Часто это были шуточные диалоги, типа таких, как это (про крота):
-Ko viņš cauru dienu dar’?
-Zemi ar.
-Un vai arī ecē, sēj?
-Nē, to viņš nespēj.
В этом стихотворном забавном диалоге речь о кроте, который пашет землю, но не умеет работать граблями и сеять.
Некоторые забывали свой стишок, перепутывали строчки, очень стеснялись. Некоторых надо было утешать. Но кончалось все хорошо. Старый Бредыс («Олень») раздавал всем участникам баночки мёдом своего производства. Учителя раздавали детям конфеты. После все танцевали ротали (игры) и водили хороводы вокруг ёлки.
Шершни.
Во дворе школы росла большая красивая груша, на которой висело множество плодов. Но даже подойти близко к этой груше было невозможно из-за огромного количества шершней и ос, которые весь день трудились на ней. Они выедали груши изнутри, и на дереве висели только пустые жужжащие шкурки. На земле таких страшных груш с секретом было тоже полно. От этого дети даже пройти рядом боялись.
Плоды.
Луце очень любила вишни. Вдоль олницы на родном хуторе росли вишни у заборчика. Весной они все стояли в цвету. А летом были полны спелых крупных ягод. Девочка залезала сначала на забор, после на деревья и целыми днями плевала косточки во все стороны.
Еще Луците очень любила груши. Самая вкусная и заманчивая была жёлтая бутылочная груша, но она была очень высокая, груши росли на самом её верху. Луце всякими шестами, и майглите (шест с развилкой на конце, оплетенный ивовым прутом, как корзиночка, предназначенный специально для сбора фруктов) пыталась их достать, даже трясла дерево, но ничего не выходило. Август специально для Луце привил этим сортом маленькую грушу (он хорошо умел прививать деревья). Другой сорт был зимний, тоже очень вкусный.
Луце упросила маму купить ей глиняные горшочки, чтобы самой варить варенье. И она варила, по примеру Минны, вишневое, грушевое, яблочное, всякое.
У Даугавиешей не было клубники, а Луце о ней очень мечтала. Август попросил у Штюштене с хутора Мурниеки рассады, но взял старые кусты – не было ни одной ягодки. Позже мечта сбылась: когда Луция уже училась в Риге, она купила на рынке рассаду и привезла маме. Мама после очень вкусное клубничное варенье варила и присылала.
Заморозки.
На хуторе было много хороших яблонь: Антоновка, Белый налив, Милтайныши, Рожаболы, Цукурини. Но зимой в 1939 году при лютом морозе вымерзло множество плодовых деревьев. По всей Латвии стояли голые, помёрзшие деревья. В огромном саду Даугавиешей померзло очень много яблонь. Август не мог на них спокойно смотреть и выпилил все до единой яблони, он не успокоился даже, пока не выкорчевал все пни. Огромная куча этих пней долго еще лежала на дворе, ими топили печи.
Белая школа.
Когда Луция окончила четыре класса в Пилскалнской школе, она стала учиться в Неретской Белой школе. Отец возил её зимой рано-рано утром, так что были видны ещё звёзды, а Луце лежала на санях и смотрела на небо (с этого времени у Луции появилась мечта об астрономии). Ехали прямо по реке Сусее, потому что зимой по льду – это лучшая дорога. Проезжали и хутор «Чаупананы», и папа много рассказывал про тамошних хозяев – у Чаупананиека был спесивый и шумный характер, по его словам. Также рассказывал и про многие другие хутора.
В новой школе мальчишки пугали девочек, обещая бросить в «Львиные ямы» – окошки в фундаменте погреба. А однажды девочки зашли в зал, где стояли серые тумбы с бюстами великих людей, и вот – все эти тумбы ходят. Девочки испугались и очень визжали, а это мальчишки залезли в тумбы, поставив бюсты на пол. Дергали за косички.
Учительница Луция Калныня.
В Белой школе на Луцию больше всего произвела впечатление (и оказала влияние) учительница Луция Калныня. Например, объясняя, что такое «Любовь», она говорила: «Когда убирают навоз, парень, видя девушку, которая ему нравится, бросает в нее вилами навоз – вот это любовь!» Сама она при этом была старая дева. Видом она была очень смешная: ходила в белых носочках, толстенькая, у нее были две тоненькие косички и резкая жестикуляция правой поучающей рукой, а левую при этом она держала за пазухой.
Учила выжигать таблички с датами жизни великих писателей. Вообще она преподавала литературу и многие другие предметы, но, кроме уроков, учила тоже ещё многому. Например – складывать правильно дрова. Все ученики складывали при ней поленницы, и учительница заставляла перекладывать их по нескольку раз, пока не будет очень хорошо. Зато и научила на всю жизнь.
У нее был домик «Палсаны» недалеко от моста Андрияс, где она разводила пчёл. Туда «учительница Калныня» (как тогда обращались к учителям ученики) тоже водила своих учениц смотреть пчелиные ульи. Перед этим тщательно окуривала девочек дымом, особенно под юбками, говоря, что пчёлы не любят чужеродного запаха. Она состояла в обществе пчеловодов.
Луце, как одну из лучших учениц, она отправила продолжать учиться в Екабпилс, перепрыгнув восьмой, сразу в девятый класс. На прощанье сказала слова из пьесы «Спридытис» А.Бригадере: «Иди по миру, учись выдержке и страдай тихо», что Луция и делала в дальнейшем, правда страдала не всегда тихо.
Алма Осите.
Одной из Лучших подруг в Неретской школе была Алма Осите. На неделю Луце привозили в школу. Спали ученицы по двое в одной кровати. Луце и Алма спали на одной такой кровати, и, бывало, целыми ночами шушукались и смеялись, спрятавшись под одеялом. Они сочиняли истории от лица Билиса и Бобиса. С тех самых пор, да еще под воздействием талантливой учительницы литературы, вероятно, и зародилось желание писать книги. Алма потом рано умерла.
Школьная жизнь в Екабпилсе.
В Екабпилсе Луция мечтала стать поэтом или писателем. Там она и начала писать. Печатала свои статьи о Нерете и Пилскалне (в основном о колхозах) в газете, под псевдонимом «Петерис Лаукс». После привезла Минне газету, где было написано про родные места. Минна сказала: «Этих я всех знаю, а вот кто этот Петерис Лаукс, который всё это написал?» Луце созналась, что это она и есть – и они вместе очень смеялись.
В Екабпилсе было две школы: белая и красная, через дорогу одна от другой. Гимназисты ходили в обе. Там Луция оканчивала школу – с девятого по двенадцатый классы.
Зигрида Гибжа и учитель Павлов.
В этой школе появилась новая подруга – Зигрида Гибжа. Зигрида была огненно-рыжеволосой девочкой с двумя косичками и веснушками. Они с Луцией ходили от её домика до школы, держась мизинцами, также и от одной до другой школы очень удобно было так ходить. Жила Зигрида в Екабпилсе со своими сестрами очень бедно. С ней всегда сидели за первой партой. На уроке физики, которую вел молодой рыжебородый учитель Павлов, девочки всегда бесстыдно смотрели учителю в глаза, «строили ему глазки» и постоянно смеялись. И как он только мог это выдержать? Но на последнем экзамене он, таки, поставил Луции двойку. Дело в том, что накануне экзамена Луция с Дзыдрой (еще более закадычной своей подругой в последних классах) и двумя ребятами вместо подготовки к экзаменам отправились кататься на лодке по Даугаве. С соседней лодки еще два парня забрызгивали и заливали их водой – но девочки только смеялись, в итоге все были мокрые. На экзамене попалась «не та шпаргалка», на другую тему.
Этот же Павлов преподавал астрономию. В саду школы стоял большой телескоп, к которому учитель поднимал маленьких девочек на руках – смотреть звезды. Луции этот урок очень нравился.
Анималистика в технике пастели.
Пожилая женщина вела биологию. Луция пастелью нарисовала целый альбом зверей. Но не закрепила, и учительница выпачкала свои руки в пастели, когда проверяла работу. Ей это очень не понравилось. Пришлось всё переделать.
Озорство.
На уроках Политэкономии нужно было делать обзоры. И Луце как-то решила пошутить. В свою очередь она взяла длинный рулон бумаги и, сделав свиток, написала на нем свой доклад. На уроке при её ответе бумага постепенно разворачивалась, пока не достигла пола. Ученики веселились вовсю. Но когда учитель заметил, он очень рассердился и хотел вызвать родителей в школу. Луция очень извинялась и сказала, что больше так не будет. Он простил тогда.
Керамика.
Еще был учитель черчения Андрис Пормалис. Одновременно он был еще и керамистом (работал в технике керамики), поэтому он поставил муфельную печку и устроил в белой школе кружок керамики. Там Луция налепила множество больших зайцев, которых полили глазурью и обожгли, а ещё вазу и Чапаева на коне. Эти первые её керамические скульптурки выставили даже на выставке. Сейчас в Екабпилсе находится дом-музей керамиста А. Пормалиса. К слову, в 1946-1950 годах он был директором Екабпилсской Детской художественной школы.
Одноклассники.
Кроме озорной Зигриды было много и других интересных и колоритных школьников. В школе, например, учился Улдис – высоченный парень, который дружил с маленьким Добелниеком. Всюду они были вместе.
В последних классах Луце подружилась с Дзидрой Музыканте. Это была самая лучшая подруга Луции, на всю жизнь. Они постоянно смеялись вместе. Дзидра снимала квартиру около кладбища в Екабпилсе. Там был сенный сарай, в котором девушки с буханкой хлеба на весь день, лежа на сене, готовились к экзаменам. Очень весело и хорошо проводили время.
Свинья.
В то время Луция жила возле станции узкокалейной железной дороги, по которой приезжала из Нереты (в Нерете была тогда станция узкокалейки возле конца Почтовой улицы). Жила она у одной доброй женщины, которая её вкусно кормила и смотрела, как та ест с удовольствием (одним из её фирменных блюд был суп из рыжиков). Её муж был электриком и однажды он попросил Луце помочь ему зарезать свинью, так как его жена не любит смотреть на кровь. И Луце с огромным трудом и ужасом держала огромную брыкающуюся свинью, пока тот её резал. Луция с удивлением говорила после: «Почему же он не мог убить свинью током – раз он электрик?».
Война.
22 июня 1941 года началась оккупация Латвии немецкими фашистами. В Белой школе летом был организован перевязочный пункт, на который Луция устроилась санитаркой. В основном, приходилось перевязывать мальчишек, подорвавшихся на снарядах, которые были разбросаны повсюду. Один из таких ребят Юлий Трейдис стал в дальнейшем председателем правления Пилскалнской волости, спортсменом, замечательным человеком. У него не хватало нескольких пальцев на правой руке. Луция, уже в старости, встречала его и общалась с ним.
Луция рассказывала, что в школе фашисты расстреляли половину её класса – это всё были дети Неретских лавочников, которые почти все были еврейского происхождения (самих лавочников тоже расстреляли). В остальном, при наступлении, немцы не трогали мирных жителей и их имущество. А вот при отступлении – дело другое.
Август был трудного характера, но довольно сдержанный, хотя иногда и очень вспыльчивый. Всегда делал только то, что сам хотел, не спеша, с выдержкой. Когда немцы отступали в 1944 году, они забирали все – даже кур. На хуторе останавливались и жили в сарае несколько немецких солдат. Минна удивлялась, что там солдатик мастерит из деревяшек – оказалось – клетку для кур, которых всех и забрал. Когда немецкий солдат вывел из хлева последнего любимого коня, Август сидел у окошка и всё видел, но он ни слова не произнёс, хотя, по свидетельству Луции, душа у него болела. И хорошо, что не сказал ничего – тот мог бы его застрелить (Август был остёр на язык).
Но самое страшное было для Даугавиешей, когда схватили Арнольда. Все «Эзерниеки» прятались тогда со всем скарбом в лесочке Эзеринче. Там же недалеко была спрятана и посуда – в грядках картошки. Приехали на военной машине немцы, схватили Арнольда и повезли расстреливать. Минна тогда упала навзничь на землю, с руками раскинутыми крестом. Но, о чудо! Отъехав немного, машина отпустила Арнольда, который побежал по полю и спрятался в лесу. Это было очень страшно, так как фашисты могли в любое мгновенье его бегущего застрелить. Луция очень долго искала брата по всему лесу и нашла, лежащего в одной канавке. Оказалось, что дело было в том, что Арнольд (которому было тогда 22 года) собирал и читал книги, брошенные в лесах советской армией при отступлении. У него собралась уже довольно большая библиотека, читал он всё подряд, что находил. Там было много коммунистической литературы, за что его и схватили немцы. В тот момент, когда его забирали, Арнольд успел выхватить из своей кучи книгу «Майн кампф» Гитлера, который, как известно, «дружил» со Сталиным буквально до самой войны. Эта книга его и спасла. Но, видимо, такая близость к смерти не прошла для него даром. Позже Арнольд сошел с ума, что стало трагедией для всей семьи. В моменты отчаяния, Минна говорила, что лучше было бы, если бы она отдала своего сыночка свиньям в младенчестве, чем такое горе. Арнольд жил дома, но после нескольких буйных сцен, его были вынуждены отдать в больницу. Иногда его забирали на выходные домой. Потом, когда это стало непосильно, перестали. Минна после всегда бережно выращивала любимые цветы Арнольда – красные Угунтыни (Огоньки).